Почему многие дети с трудом учатся в школе? Родители, учителя и школьники по-разному отвечают на этот вопрос. Автор методики домашнего обучения Любовь Сгонник, которая недавно побывала в Череповце с серией частных семинаров, уверена, что основная причина нежелания учиться — не лень ребенка, а сама система образования. Можно ли получить знания вне ее, как к этому отнесутся окружающие и вырастет ли «внешкольный» ребенок полноценной личностью? Об этом Любовь Сгонник рассказала cherinfo.ru.

Любовь Сгонник

— Что такое самообразование?

— Это альтернативная модель обучения, которую я предлагаю родителям. Моему проекту уже два с половиной года. Впервые я столкнулась со школьной системой и ее проблемами на примере сына Антона. Экстернат разрешили только в 1998 году, он воспользовался им, но еще года за три до перехода на домашнее обучение сын мне все время говорил, что в школе просиживает штаны. Мою дочь в семь лет и восемь месяцев зачислили в 175-ю школу Москвы. Три недели девочка откровенно ходила в школу не за знаниями, а чтобы потусоваться. Ей очень понравился День знаний: она стояла на школьной линейке с гладиолусами, ей показалось, что там чудесно. Но ее хватило на три недели. В конце второй я почувствовала, что она тупеет на глазах, концентрация внимания стала падать, потому что ребенок перестал высыпаться, а в этом возрасте нужно спать от 10 до 12 часов. От этого недосыпа мозг у детей не вызревает… В конце третьей недели дочь сказала, что никуда не пойдет. Только спросила, действительно ли все 11 лет нужно ходить в школу. В итоге она за шесть с половиной лет окончила школу с золотой медалью, знает несколько языков, с отличием окончила музыкальную школу Римского-Корсакова в Санкт-Петербурге. Я уверена, что большинство современных детей могут так учиться. Я фактически подтвердила идею педагога-новатора Виктора Шаталова, который говорил, что современную программу можно освоить за шесть лет.

— Вы предлагаете какую-то конкретную модель поведения?

— Я не решаю за родителей, что полезно, а что нет, выбор за ними. Я даю не жесткие рекомендации, а принципы, основанные на физиологии, нейрофизиологии мозга, психологии. Принципы достаточно прозрачные, потому что я их упростила. Они как канва, по которой можно вышить любую картину мира. И на этих принципах мы вышиваем эти ценности и выращиваем человека, который разделяет твои взгляды. Качества, которые вкладываются в детей при семейном образовании, необходимы и во взрослой жизни. Это умение планировать время, понимать свои «хочу» и самостоятельно их реализовывать. Многим людям самостоятельности не хватает, отсюда тотальная зависимость, поиск человека, с помощью которого выживешь. Я стараюсь вытащить из родителей ценности, ведь многие не догадываются об их существовании, поэтому легко отдают детей на воспитание другим — в школу, в садик. Когда я вижу, какие ценности у меня, вижу, что они не стыкуются с ценностями системы, то я не отдам ребенка туда, где поломают мои ценности. Ведь человек в семь-восемь лет не сможет защищать эти ценности. Когда он выходит в большой социум, и там ему приходится выживать, то все ценности, которые вам даже удалось вложить, они ломаются. Отсюда и кризис подросткового возраста. Моему сыну сейчас 32 года, дочери — 16 лет. И кризиса подросткового возраста у них не было.

— Чем плоха школьная система образования?

— В школе никто не учит планировать, за детей все решают, действует контроль, в итоге они не умеют сотрудничать и договариваться. А вся жизнь построена на договорах. Когда в 90-е я строила свой бизнес, то с ужасом поняла, какая масса людей не умет сотрудничать, говорит на языке претензий, тянет одеяло на себя. Самообразование помогает вырастить человека ответственного, умеющего выбирать из своих желаний какое-то одно, но не сказать остальным желаниям «умри», а постепенно их выбирать. И здесь нужна еще воля. Если я выбрал какое-то одно желание, то другие-то соблазняют меня. А волю я понимаю как умение устоять перед соблазнами, которых очень много. Когда человек вырос в тотальном контроле, он не умеет противостоять соблазнам. Безусловно, в школе много прекрасных учителей. Но я против того, чтобы искусственно помещать детей в одновозрастные коллективы, фактически в клетку. В школьной системе опережающее обучение — нет лучшего способа погасить детскую мотивацию. Ребенку становится неинтересно: вопрос еще не задан, а ответ дается. В школе хорошую оценку ставят за говорение, за правильный пересказ слов учителя. Там не любят детей, которые задают много вопросов. Это называется «срывать уроки». Если ребенка научить задавать вопросы и помогать искать ответы, то он сам не захочет в эту клетку, где дают готовые ответы.

В школе хорошую оценку ставят за говорение, за правильный пересказ слов учителя. Там не любят детей, которые задают много вопросов.

— Родители часто жалуются, что в школе ребенок очень загружен и даже дома он все время тратит на домашние задания. Сколько ребенку приходится заниматься в рамках системы самообразования?

— Старшеклассники, мы подсчитывали по разным городам, на школьном обучении занимаются до 12 часов. При этом если девять часов — сон, два часа — перемещения по городу. И всего час остается, чтобы решить что-то о себе. На семейном обучении у ребенка появляется возможность планировать время: на программу начальной школы уходит от двух-трех часов в день, на программу средних классов — до пяти часов. При этом появляется время для саморазвития. А ведь уже в восьмом классе нужно задуматься о смысле жизни. В школе нет на это времени, и чтобы разгрузить нервную систему ребенок подсаживается на игры, потому что это удовольствие. А раз удовольствие каждый раз приходит через игру, то возникает положительная доминанта на развлечение, так вырастают инфантильные гедонисты.

— Чтобы увлечь ребенка учебой дома, требуется немалая работа и со стороны родителей…

— Да, для многих родителей это испытание. Но я заметила, что ради себя никто не меняется так эффективно, как ради детей. Взрослые совершают нереальные подвиги, меняют модель поведения, и дети тут же меняются. Родители открывают сердце для каких-то увлечений, которые иногда становятся новой профессией. То есть если мы сами неинтересно живем, то у нас не получится мотивировать ребенка. Представьте, «потухший» человек живет годами ради «надо». Разве он сможет мотивировать? И как только родители зажигают собственные сердца, они смогут зажечь сердца детей.

Любовь Сгонник

— При самообразовании постоянный контроль со стороны родителей необходим?

— С 10—12 лет ребенок сам себя обучает, но до этого времени его нужно подготовить к самообразованию. И с 12 до 18 лет он уже отрабатывает эти механизмы у вас на глазах, но не под вашим чутким контролем. Родитель скорее направляет, если ребенок ошибается, что-то шлифует.

— Существуют родительские страхи, что без коллектива ребенок не сможет социализироваться.

— Если ребенок сидит дома, то мы лишаем его общения. Но надо понимать, для чего мы высвобождаем это время. В школе вы защищаете ребенка от всего мира, предлагая узкую модель. А за счет экономии времени ребенок ходит в кружки, сообщества, где ему нужно усваивать разные правила. Мы выводим его через эмоциональный интеллект к социальному, тогда он легко адаптируется к любому сообществу. Дети, учившиеся в школе, сложно адаптируются, у них одна модель — контролирующая, они усваивают один устав, а потом с этим уставом лезут в любой монастырь, не знают, как общаться. В советское время у детей был колоссальный старт, потому что были дворовые игры. В них дети приобретали скорость мышления, скоординированность тела, учились выстраивать иерархию, выделять из коллектива лидера. Эти качества необходимы были в школе. Сейчас дети их не имеют. Их ведут в школе, в семье, в вузе. А мы еще до школы в дворовых играх усваивали эти азы, у нас не было взрослого, нас никто не вел, но мы уже адаптировались к социуму.

— Чем современное образование отличается от советского?

— Современные программы очень отличаются от тех программ. Помню, в начальной школе развивали образно-логическое мышление — именно то, которое и свойственно детям. Сейчас детей рано переводят на понятийный уровень, на какие-то определения. Раз ребенок с начальной школы находится на понятийном уровне, у него маленький словарный запас, и тогда единственное, что он может, — это зазубрить. Сейчас у многих наблюдается функциональная неграмотность — неумение понять аудиальный текст, речь. Уходит мысль, падает концентрация. Обратите внимание на соцсети. Это «поколение Твиттер»: читают короткие тексты, про серьезную статью, даже легко написанную, говорят «много букв». Это функциональная неграмотность, а виновата та школа, которая досталась нам в наследство от Хрущёва, когда ушли великие учителя, которые вели детей к образованию еще по толстовской системе.

— Что нужно сделать, чтобы перейти на самообразование?

— Чтобы уйти на самообучение, большого ума не надо: забрал документы из школы, и все. Но потом спрашивают, что делать. Потому что ребенок сначала наотдыхался, когда принял эту модель, а потом аврал, аттестация. А это еще больший стресс. Сейчас много таких, которые наслушавшись псевдоспециалистов, и несколько лет не водят ребенка на аттестацию, а потом доводят детей до неврозов. В итоге ребенок и в школу не хочет, и самобучения боится, и что делать — непонятно. Из школы ребенка нужно выводить правильно. Развивать познавательный инстинкт, который дает огромное счастье ребенку. Посмотрите, как блестят глаза у младенцев!

10детей сейчас находятся на самостоятельном обучении в Череповце1ребенок находился на самостоятельном обучении в Череповце до 2013 года

— Но ведь не всем родителям под силу самообучение? А раз в школьной системе столько недочетов, тогда, наверное, логичнее изменить систему обучения?

— Я решила в свое время вопрос так: либо я отдаю ребенка рушить мои ценности, либо, не дожидаясь, когда правительство, государство или школьная система изменятся, буду сама менять систему. Чем сейчас и занимаюсь. Если перефразировать январское выступление Путина, то он сказал: руки прочь от самообучения, эти родители тоже нам нужны. Все туда не уйдут, это очень маленький процент людей, которые готовы брать на себя ответственность, но именно они будут менять экономику страны. Я против революции, но я за эволюцию. В любой системе есть один-два человека, когда-то их даже сжигали на кострах, а потом подтягивались к ним и создавали новую систему. Я думаю, что мир неуклонно движется к эволюции. И я наравне с другими занимаюсь именно эволюционным процессом, чтобы наша страна не опоздала вписаться в XXI век, была даже впереди.

— Как вы пришли к методике самообразования детей?

— Судьба опробовала методику сначала на мне самой: я не училась в школе в том понимании, как это было принято в СССР. В то время для больных детей существовало домашнее образование, а я по болезни из девяти месяцев шесть отсутствовала в школе. По закону ко мне домой должны были приходить учителя, но так как я постоянно находилась в санаториях и больницах, то это было невозможно. Родители не могли меня учить, у них всего три класса образования, мы из поселка Подземгаз Кемеровской области. И с пятого класса я сама училась. Самое главное — это мотивация. Не на словах, а визуализация мотивации. Мама показала мне мир. Семья была нищая, я седьмая в семье, но на лето мама устраивала мне поездки в почтовых вагонах, неофициально, конечно, у нас на билеты не было денег. Помню, в первый раз я попала в Москву, когда мне было 12. Когда оказалась на Воробьёвых горах, это были удивительные впечатления. Эта визуализация — самое мощное, что могут подарить родители. Не слова мотивируют детей, а тот импульс изнутри, когда ты ясно видишь, как может выглядеть жизнь. Если бы я ее не увидела, то никогда не вырвалась бы из этой среды.

Не слова мотивируют детей, а тот импульс изнутри, когда ты ясно видишь, как может выглядеть жизнь.

— Как сложилась ваша судьба после школы, чем занимались?

— Я модельер-конструктор, окончила Академию дизайна и технологий в Новосибирске, потом аспирантуру в Москве. Училась я на обувном отделении, то есть по первому образованию я обувщик. Профессию выбрала осознанно: я прагматик с детства, и в эпоху дефицита эта профессия открывала многие двери. Перед вами сидит разработчик самой удобной колодки в мире. Правда, тогда внедрение колодок в России было невозможно, все распадалось. Университет в 1993 году продал мои колодки итальянцам. После института я преподавала года три, в 90-е годы в Москве у меня было пять успешных бизнесов, поэтому на преподавательской работе я недолго задержалась, но тосковала по ней, была какая-то незавершенность. А потом судьба меня вынесла в образовательный проект. Теперь я занимаюсь любимым делом, которое мне приносит много радости.

— Ежегодно издается множество учебников, на ваш взгляд, есть достойные пособия?

— Сейчас учебник — это лишь бизнес. Ничего нового не появляется, даже хорошие идеи перевраны. Ушли великие учебники по математике, например Киселёва, биологии, зоологии, анатомии. И будет хуже, если программы и учебники продолжат воспринимать как бизнес. Я рекомендую найти эти старые учебники, ведь основы все равно не изменились.

— Вы назвали свой курс «Самообразование — путь к успеху». Что ребенок получает на домашнем обучении?

— Самообразование — значит успеть реализовать все, для чего мы появились на Земле. Уверена, что каждого есть предназначение, миссия — назовите как угодно. Я мечтаю о мире, когда люди сумеют научить детей искусству договариваться, учитывая потребности друг друга. Тогда каждый будет выигрывать.


Валентина Бушманова