Евгений Шалашов известен в Череповце как учитель, историк и писатель. Скоро выйдет в свет новый исторический детектив Шалашова — «Умереть на рассвете». Книга рассказывает о постреволюционном времени и судьбе чекиста Ивана Николаева. Автор рассказал cherinfo, почему чекист превращается в Робин Гуда, что такое альтернативная история и где грань между правдой и вымыслом в историческом произведении.

Евгений Шалашов

— Когда вы написали книгу «Умереть на рассвете»? Сколько над ней работали?

— Написал около года назад. Если брать чисто механическую работу, то написал примерно за полгода-год. Но материалы начал собирать давно. Можно сказать, потратил на книгу около пяти лет.

— Где происходят события? О чем книга?

— Действие происходит в 1922—1923 годах. Место действия — Череповецкая губерния и Петроград. Главный герой — Иван Николаев. Это совершенно реальная личность. Николаев прошел Первую мировую, в 1917 году устанавливал советскую власть в уезде, был начальником «Транс-ЧК» на железной дороге. В конце 1918 года ушел добровольцем на фронт, воевал против Колчака и Врангеля, за взятие Перекопа был награжден именным оружием. После гражданской войны Иван вернулся в родную деревню Дорка Абакановской волости. Он с ужасом обнаружил, что семья живет впроголодь, так как в период военного коммунизма у них забрали лошадь и почти все зерно. Новая экономическая политика (НЭП), на которую возлагали надежды, идет на пользу зажиточному крестьянину, а не бедняку. Иван безуспешно пытается найти работу в городе. Ему предлагает помощь бывший сослуживец Алексей Курманов, ставший большим начальником. Но случайная стычка с грабителями приводит к аресту Ивана. Николаеву удается бежать из-под стражи. Скрываясь от преследования, он едет в Петроград. Там знакомится со знаменитым налетчиком Лёнькой Пантелеевым. У Лёньки похожая биография: чекист, участник гражданской войны. Вместе они решают исправить ошибки советской власти и, по мере возможности, перераспределить богатство.

— Почему вы обратились именно к этой теме?

— Потому что тема очень неоднозначная. С одной стороны, НЭП пытаются сегодня преподнести как нечто замечательное, что шло на пользу русскому крестьянству. С другой, НЭП был на пользу зажиточным крестьянам, то есть кулакам. В начале 1920-х в стране началось социальное расслоение. Неизвестно, чем бы оно обернулось, если бы не коллективизация. Опять-таки интересные люди. Иван Николаев попытался стать Робин Гудом, но скатился к роли обычного бандита. Лука Наседкин — раньше его представляли как героя, назвали его именем улицу. Сегодня о нем говорят одни гадости. Но Наседкин был начальником уголовного розыска. Ему поставили задачу покончить с бандитизмом. И Наседкин с этой задачей справился. Какой ценой — это уже другой вопрос.

Лука Наседкин — раньше его представляли как героя, назвали его именем улицу. Сегодня о нем говорят одни гадости.

— Какие исторические документы изучили?

— Я уже работал над книгой по истории нашей милиции. Сидел в архивах Вологды и Череповца, в ведомственных архивах УВД. Вышло две книги, но осталось много материала «за бортом». В том числе и материалы о Николаеве.

— Когда книга выйдет и где будет продаваться?

— Надеюсь, выйдет через месяц-полтора. А вот с покупкой, думаю, будут трудности. Книгу собираюсь издать «народным» способом — по подписке. Огромное спасибо за поддержку Вадиму Данилову и группе «Череповец Ностальгия. Живая история Череповца». Там публиковали текст, обсуждали. Есть предварительная договоренность с одним из центральных издательств, в этом случае роман станет доступен широкому читателю.

— Это ведь не первая ваша книга?

— Не первая. Пишу я с 90-х. Дочь была маленькая, я ей рассказывал сказки, а потом захотелось их напечатать. Кому-то из наших маститых вологодских писателей мои сказки не понравились, а вот известный критик Василий Оботуров, тоже вологжанин, меня похвалил. Потом я выпустил несколько научных книг по истории череповецкой милиции, Воскресенского собора, защитил кандидатскую диссертацию, думал, этого хватит, но случился областной конкурс «Учитель года». Я решил немного соригинальничать и дать урок в стиле альтернативной истории, есть такое направление. Тема урока: «Что было бы, если бы победили декабристы». А мне всегда они нравились, очень много литературы о них перекопал. Но пришел к выводу, что ничего хорошего не случилось бы: началась бы гражданская война, Россия, возможно, распалась бы. Победителем конкурса «Учитель года» я не стал, но все это в моей голове отложилось. Получилась книга, которую я отправил в издательство «Вече». К моему изумлению, они ее взяли. И пошло-поехало… В разных издательствах у меня вышло 12 книг. Еще были научные и научно-популярные книги в Череповце и Вологде. Книга «Умереть на рассвете» двадцатая или около того.

— Какие еще книги в жанре художественной истории вы написали?

— Был такой Тимошка Анкундинов — наш земляк, уроженец Вологодского края. Выдавал себя за сына царя Василия Шуйского, бегал по всей Европе, сменил четыре или пять религий. В итоге его поймали и четвертовали. Фигура очень интересная: говорил на шести языках, один из создателей русского силлабического стихосложения. Талантливейший человек и вместе с тем порядочная сволочь. Перед тем как сбежать, сжег живьем жену и детей. Как талант и подлость уживаются в одном флаконе? У меня получилась книга, которая называется «Десятый самозванец».

Евгений Шалашов

— На кого из писателей-историков равняетесь?

— Их не так уж много, и из них лезет исторический педантизм. Я бы мог равняться на Игоря Можейко — он больше известен как Кир Булычёв. Он доктор исторических наук, ведущий специалист по Тибету, исследователь очень серьезный. Дмитрий Балашов — глыба, его романы, посвященные истории Московской Руси, — мощнейшие исследования. Популярные произведения Бориса Акунина — неплохое развлекательное чтиво, но ляпов исторических очень много.

— Как выдержать грань между правдой и вымыслом в историческом произведении?

— Писатель-историк может выдумывать, но смотря что. Александр Дюма говорил, что исторический факт — это гвоздь, на который он может повесить свою картину. Для меня эталон исторической книги — это «Пётр I» Алексея Толстого. Хотя историки нашли в этом романе 300 исторических ошибок! Но, с другой стороны, лучше Толстого образ Петра никто не передал. Искать в художественной литературе реальность не стоит. При этом сейчас люди, как правило, изучают историю не по научной литературе или учебникам, а именно по книгам и фильмам. Поэтому образ истории создают писатели и режиссеры, а не ученые-историки.

— Расскажите о жанре альтернативной истории.

— На первом курсе института нас учили, что у истории не бывает сослагательного наклонения. Что было бы, если бы Октябрьская революция не победила, если бы Временное правительство укрепилось и так далее? Сегодня вот возносят Временное правительство и ругают революцию. Многие не думают, что большевики, устроив революцию, спасли Россию от уничтожения. Русская экономика, банковский капитал тогда во многом находились в руках европейцев. Россия в итоге могла стать полуколонией. А вообще, я приверженец альтернативной истории, при условии, что она основана на знании. Есть такой прекрасный фильм — «Звезда пленительного счастья». Игорь Костолевский блестяще сыграл роль декабриста Анненкова. В фильме так замечательно и романтично показано, как он во главе солдат бежит на Сенатскую площадь и по дороге натыкается на государя императора… Но в реальности поручик Анненков был в отряде кавалергардов, которые атаковали мятежное каре. Он не стоял на Сенатской площади, он атаковал своих собратьев! А так как он состоял в тайном обществе, то, естественно, получил ссылку. Так что любая история, которая подана через художественное произведение, — альтернативна.

Сейчас люди, как правило, изучают историю не по научной литературе или учебникам, а именно по книгам и фильмам.

— Как часто в своих книгах вы обращаетесь к теме Череповца?

— Постоянно! Даже в романе про декабристов главный герой Николай Клеопин — уроженец Нелазского. Действие частично происходит в Череповце. Среди персонажей есть священник Воскресенского собора, первый летописец, отец Лука. Первая книга вышла в 2010 году и называлась «Кровавый снег декабря». В 2019 году вышел модернизированный дополненный вариант — «Декабристы-победители». Я соединил первую и вторую книги, и новая неплохо разошлась.

— У вас есть книга об истории череповецкой милиции, как вы собирали материал?

— Написать такую книгу к 200-летию МВД предложило руководство полиции. Почему именно меня выбрали автором? Когда-то я работал следователем, к тому же писатель и историк. Над книгой я работал в госархивах Вологды и Череповца, ведомственных архивах, музеях. Самый запомнившийся эпизод — знакомство с бывшим начальником УВД, тогда еще горотдела милиции, полковником Владимиром Горбуновым, ныне уже покойным. Он был фронтовиком, участником советского десанта по освобождению Сахалина. Владимир Васильевич напоминал скорее профессора, а не милиционера. Он сказал очень интересную фразу: «Если бы моим подчиненным был капитан Жеглов, я бы его уволил немедленно! Или бы посадил. Честный милиционер не имеет права подкидывать кошельки карманникам, прикрываясь красивыми словами». К слову, Валерьян Григорьевич Коробейников, один из начальников череповецкой милиции, был дедом нынешнего начальника управления образования Лины Валерьевны Коробейниковой.

Евгений Шалашов

— Где продаются ваши книги?

— 90% моих бумажных книг продается в Москве и Петербурге. Также их можно купить через интернет. Я предпочитаю бумажные книги, но ничего не имею против электронных. Сам втянулся и осваиваю платформы, чтобы выкладывать книги на электронных площадках. Народ читает, а я чуть-чуть зарабатываю.

— Череповчане проявляют интерес к вашим произведениям?

— Да, особенно к краеведческим. Провожу презентации книг в наших библиотеках. У меня много друзей-писателей, у нас даже есть свой круг фантастов, которые тоже пишут в жанре альтернативной истории. Мы издали два сборника. Иногда пишем в соавторстве.

— Вы, кроме того что писатель, еще и учитель истории. Почему именно школа?

— В школу пошел работать сразу после института. Три раза уходил: в музей, в институт, в журналистику. Много специальностей сменил, искал себя… И уже 17 лет работаю в школе № 17, такой юбилей своеобразный. Не стоит ждать от учителя трезвых и здравомыслящих объяснений на тему «почему я работаю в школе». Сейчас пандемия, кого-то «кусает» вирус, работа в школе сродни. Приходишь в школу, она тебя кусает, и работаешь, бегаешь, крутишься… Пусть где-то зарплата больше, но если заразился школой, никуда от нее не денешься.

— Как думаете, происходящее сейчас заинтересует историков будущего?

— Думаю, да. Уже пытаются выдумать термин, чтобы назвать это время. Была ведь Великая депрессия, теперь возможно мы переживаем период Великого карантина или Великой изоляции. Историку ведь что главное? — Обозвать период. Вот когда это случится, тогда начнется изучение. Как по мне, Великий карантин не очень красиво звучит. Возможно, будет что-то другое. Что народу на слух ляжет, то и будет подхвачено.


Светлана Марущенко