Палеогеограф Дмитрий Садоков: «Череповец стоит на берегу древнего ледникового озера»

Сотрудник Дарвинского заповедника Дмитрий Садоков каждое лето ездит по Череповецкому, Кадуйскому, Бабаевскому и Белозерскому районам и изучает древнее ледниковое озеро, существовавшее здесь несколько тысяч лет назад. Дмитрий Садоков рассказал cherinfo, как формировался ландшафт окрестностей Череповца и что за загадочные кольцевые структуры нашли в Дарвинском заповеднике.

— Дмитрий, как получилось, что вы начали изучать древние озера?

— В Санкт-Петербургский университет я поступал на специальность «Экология и природопользование», хотел заниматься исключительно охраной окружающей среды. Сама по себе географическая оболочка мне была тогда неинтересна. Занимаясь экологией и загрязнением окружающей среды, я задался вопросом, какой она была до вмешательства человека. Так проснулся интерес к ландшафтоведению и физической географии. Поэтому я отучился на физической географии в магистратуре и прослушал очень интересный курс лекций по палеогеографии и четвертичной геологии.

— Что это за наука такая, палеогеография?

— Палеогеография изучает происхождение современной природной среды, ее состояние в динамике, дальнейшее развитие. Палеогеография позволяет реконструировать геологическое строение земли и природно-климатические условия в конкретном месте, к примеру, 100 тысяч лет назад. Палеогеография тесно соприкасается с геологией, ландшафтоведением, геоморфологией (наука о рельефе). Последняя в особенности полезна в таких местах, где невозможно получить первичные данные по геологии, нет разрезов, нельзя сделать скважину. Литология, ботаника тоже тесно соприкасаются с моей специальностью. Сейчас я учусь в аспирантуре.

— Что вы изучаете в Дарвинском заповеднике?

— Изучаю развитие природной среды в течение последних периодов оледенения и межледниковья. Это период до 100—120 тысяч лет назад. Я бы ограничился только территорией заповедника, но нельзя вырвать кусок территории из общего контекста местности. Низменность, которая и сейчас здесь осталась, была гораздо больше. Она простирается от Бабаево до западных границ Белозерского района и до Рыбинска на юге.

— Здесь находилась котловина древнего озера?

— Как раз это озеро и есть объект исследования в моей диссертации. Я изучаю его природные и климатические особенности, пространственно-временные границы, этапы существования. Междуречье Мологи и Шексны — это остаточные водотоки, пути дренажа того озера. Когда появилась Волга, она дренировала озеро, которое в итоге практически утекло.

— Каким было это озеро, откуда оно взялось?

— Для севера Русской равнины выявлена цикличность ледниковых периодов. Последние четыре происходили через каждые сто тысяч лет. Последний ледниковый период закончился примерно шесть тысяч лет назад, а оледенение, по некоторым данным, дошло до южных границ Рыбинского водохранилища. Водохранилище занимает большую котловину в ложе коренных пород пермских и триасовых отложений. Когда наступало оледенение, тело ледника заполняло всю территорию, все углубления на своем пути, а когда ледник отступал на север, все вокруг заполнялось водой. Оставались также массы мертвого льда.

— Что такое мертвый лед?

— Это отделившаяся часть ледника, которая осталась на месте и стаивала, оставляя моренные холмы. Абаканово, Кошта, Малечкино и Череповец стоят на таких. Все крупные возвышенности вокруг — это те самые холмы.

— Если это лед, откуда холмы?

— Наступая, ледник сдвигал все породы на своем пути. Резкие перепады температуры, высокое давление у днища ледника приводили к тому, что он примерзал к грунту, выворачивал большие объемы горных пород. Много здесь оказалось грунта и с Кольского полуострова, и гранита с Карельского перешейка. Речь идет о сотнях тонн. Моренные отложения — это перенесенные несортированные разноразмерные горные породы: камни, валуны, галька, песок, глина. Мертвый лед после стаивания, которое измерялось тысячами лет, оставлял кучи этого материала.

— То есть ландшафт сформировался после ледника?

— Отсюда ледник ушел где-то 13 тысяч лет назад, тогда и начал формироваться современный рельеф. Часть пород приносили водные потоки с уходящего на север ледника. Такие потоки образовывали, например, озы (вытянутые песчаные гряды), камы (куполовидные холмы), которые остались южнее Бабаево, в районе деревни Миндюкино, рядом с Мологой, и в Кадуйском районе. Как правило, они зарастают чистым сосняком, и специалисты-геоботаники даже считают это признаком для дешифрования строения почвы.

— То есть озеро было намного больше Рыбинского водохранилища?

— Здесь (карьер в Абаканово. — cherinfo) высота 140—160 метров над уровнем моря, и фактически это северо-восточный борт древнего озера. С востока его контуры совпадают с современным берегом водохранилища. Суда, Андога повторяют вытянутую форму древнего озера на севере, а середина занята болотами. В самой глубокой части древнего озера сейчас находится Рыбинское водохранилище, а само оно было в четыре раза больше по площади. При изучении древнеозёрных отложений иногда приходится сталкиваться с нехарактерными явлениями, сложными для объяснения. Одно из таких явлений — дропстоуны. Это гигантские куски перемещенных горных пород в диаметре до нескольких километров, которые были вырваны со своего места и перенесены на много километров. Это чужеродный материал, принесенный ледником. Из-за них часто возникают трудности с интерпретацией рельефа и отложений. Здесь, в карьере, вообще полная мешанина отложений, хотя по размеру камней, песка можно судить, насколько далеко место, откуда вынесло эти породы: чем крупнее порода, тем ближе мы находимся к источнику ее сноса с ледника.

— Сколько экспедиций вы проводите каждое лето?

— Последние три года я езжу по окрестным районам каждое лето. Это полевые выезды, а не экспедиции. Около 30—40 таких выездов было.

— Какие находки стали самыми интересными?

— Самое интересное — это кольцевые структуры на территории заповедника. Эти объекты не вписываются в общую картину местности и немного напоминают термокарстовые воронки на Ямале. Из-за скопления метана там случаются прорывы вечной мерзлоты. В последние несколько лет люди часто обнаруживают воронки десятки метров в диаметре, с ровными краями и глубиной десятки метров. Подозреваю, что эти кольцевые структуры тоже могут быть газово-прорывного происхождения.

— То есть это не точно?

— Это совершенно не точно. Есть объекты исследования, про происхождение которых можно сразу сказать, а есть такие, о происхождении которых можно только гадать. Есть, к примеру, версия, что они могут быть метеоритного происхождения.

— Их же можно как-то изучить и сказать точно?

— Их нужно хорошо и многократно бурить, отбирать материал, анализировать его, сопоставлять.

— А они заметны издалека? Как они выглядят?

— Они разного размера, от 150 метров до четырех километров в диаметре. Их видно на космических снимках, многие стали заливами водохранилища. Центр заливает, а по краям остается высокий бортик. Есть кольцевые структуры поменьше, которые удобнее анализировать, потому что находятся они на болотах и в них накапливается торф. По торфу на дне можно определить их возраст и другие характеристики, хотя не все из них одинаково доступны для изучения сейчас, но хотя бы зацепка есть. Таких кольцевых структур на территории заповедника порядка десятка, но не все из них хорошо выражены. В марте мы провели георадарные работы на нескольких таких объектах. Это позволило определить отложения на дне структур. Радар нарисовал чашеобразную структуру с бортами и блюдообразным понижением. Там глубина около трех метров.

— А эти откуда появились?

— Это тоже загадка. Чтобы изучить их полностью, нужны серьезные исследования. Я могу использовать только ручной бур и отбирать керны для анализов. На месте описываю, а затем упаковываю в пленку и сантехнические трубы, чтобы привезти в лабораторию в ненарушенном виде. Можно определить, какая растительность существовала в прошлом, а радиоуглеродный анализ определяет возраст. В марте мы с озероведами из Академии наук пробурили осадки трех озер: Белого под поселком Бабаево, Ивановского у одноименной деревни и Хотавца в заповеднике. Они находятся по периферии древнего озера и в самом центре. По исследованиям можно будет понять, когда эти озера начали функционировать как отдельные водоемы, восстановить этапы отступления ледникового озера. Я поеду в университет Кёльна, чтобы там в лаборатории изучить образцы. Там очень хорошая лаборатория, можно сразу провести все анализы, работают специалисты мирового уровня. Чтобы полностью изучить крупные кольцеобразные структуры и понять, что это, нужна большая буровая установка, потому что бурить придется не меньше ста метров. А если вдруг это метеоритный кратер, его глубина может быть до 300 метров. Если гнать такую установку, нужно бурить в нескольких местах. Скорее всего, это нужно делать зимой, когда вода скована льдом.

— Интересно заниматься тем, что произошло тысячи лет назад?

— Прошлое — это ключ к познанию будущего. Мне интересно, как менялся климат, цикличность оледенений. Пока не слишком понятно, с чем эти оледенения были связаны. Есть разные версии: астрономические говорят, что это связано с изменением наклона земной оси, изменением формы орбиты. Периодичность оледенений могла изменяться от 40 до 100 тысяч лет. При этом есть масса доказательств, что оледенения существовали на протяжении всей истории Земли, а самые ранние продолжались миллионы лет. Чтобы понять причины изменений климата, нужно изучать отложения, а озерные осадки хорошо подходят для такой летописи. Самые глубокие озера, типа Байкала, или океанические впадины содержат непрерывную летопись осадков, по которым отслеживаются периоды жизни планеты. Есть множество взглядов на изменения климата вне воздействия антропогенного фактора. Многие ученые говорят, что все естественно и никакого потепления нет, температурный максимум нашего времени миновал несколько тысяч лет назад, а нас ждет постепенное похолодание до наступления нового ледникового периода.

— Но у нас вроде впереди еще почти 90 тысяч лет?

— Это не обязательно будет полноценное оледенение, бывают периоды краткосрочного похолодания. Есть теории, которые отрицают сами факты покровного оледенения. Маринисты говорят, что ледников не было, вся эта территория просто заполнялась морем, а вода потом ушла за счет изостазии (гидростатически равновесное состояние земной коры) или иных тектонических движений.

— Есть ли поблизости какие-то особо интересные места для палеогеографа?

— Все места интересны, другое дело, насколько это зрелищно. На Кольском полуострове и в Карелии интересны выходы архейских и протерозойских пород, образованных миллиард лет назад. Гранитные, вулканические породы видны за счет того, что все четвертичные отложения оттуда снял ледник и перенес сюда, к нам. В Ленинградской области тоже есть масса дочетвертичных выходов от Кембрия до Карбона, на берегу Финского залива можно встретить морские отложения, четвертичные, моренные.

Семен Мануйлов