15 февраля будет 33 года, как закончилась война в Афганистане. В боевых действиях участвовали 825 череповчан, 26 погибли.

Олег Серёгин воевал почти два года, с 1985-го по 1987-й, командовал мотострелковой ротой, был ранен. С кем приходилось сражаться, какие задачи выполнять, о психологических последствиях участия в военном конфликте и фильмах, посвященных тем событиям, Олег рассказал cherinfo.

— Где в Афганистане вы служили?

— Стояли на окраине Кабула. Мотострелковая рота — это 100 человек в штате. Задача была специфическая — боевое охранение и сопровождение колонн. Поэтому рота была усиленная: в обычной было 10 машин, у меня — 15−20. Это бронетранспортеры, боевые разведывательные машины, минометная и артиллерийская батареи. Сопровождать колонны нам помогала пара вертушек. Обычно впереди шли саперы, которые проверяли дорогу. Там минировали дороги часто. За каждую подбитую машину крестьянам неплохо платили. Днем они обрабатывали землю, а ночью ставили мины.

— Что перевозили колонны?

— Продукты, стройматериалы, боеприпасы, технику. В Кабул и из него. У меня было три основных направления. На каждом было место для обмена грузами со встречной колонной. В таких точках мы передавали свою колонну встречному направлению, а они нам передавали свою. На сопровождение выходили почти каждый день.

— Часто ли нападали на колонны?

— Иной раз каждый день обстреливали, а то и две недели спокойно ходили. Контрразведка и местная служба безопасности старались. Помогали десантники, которые охотились на караваны с оружием. Их отправляли из Пакистана. Если у десанта засада прошла удачно, душманам нечем было стрелять.

825 череповчан участвовали в боевых действиях в Афганистане26 воинов погибли

— Много солдат вы потеряли?

— Много. Хотя даже один человек — это уже много. Пока в Череповце работал клуб воинов-интернационалистов, мы проводили встречи с родителями погибших ребят. Каждый раз было тяжело смотреть матерям в глаза. Когда попадаешь под обстрел, первая мысль: не дай бог кого-то ранят или убьют! Как я смогу оправдаться? Два года эта мысль не покидала меня. Но ведь точно знаешь, что на колонну нападут не сегодня так завтра. Когда в бою кто-то погибает, а прямой вины офицера нет, тяжесть все равно остается. Это навсегда. Это преследовало меня и после службы. После госпиталя я год был в прострации. Мне было все до лампочки. Потом произошел внутренний взрыв. Поспорил с начальником, выплеснул эмоции, постепенно начал входить в колею. Сейчас острые углы стерлись. Когда встречаемся с ребятами, вспоминаем даже курьезные случаи.

— Как вас ранило?

— В апреле 1987-го попали в засаду, оказались под обстрелом. В меня попала разрывная пуля. Перебило кости ноги, размозжило икроножные мышцы. Сначала два месяца пролежал в госпитале в Кабуле, затем еще девять месяцев в Подмосковье. Очень благодарен врачам, что спасли ногу. Дослуживал в Минске в военкомате. В Череповец вернулся в 1994 году.

— Вы говорили про курьезные случаи…

— Однажды мы приехали на пункт передачи колонны по дороге на Джелалабад. Пункт был на плато Суруби. Пока ждали встречную колонну, пошли купаться на водохранилище. А рядом кто-то пошел ловить рыбу «саперной удочкой» — это когда в воду бросают тротиловую шашку, а потом собирают всплывающую рыбу. Чуть было и мы не всплыли. Повыскакивали из воды быстрее пули. Еще был случай, когда меняли технику. Одним из первых принимали на вооружение БТР-80. Не успели освоиться, а утром приходит приказ на сопровождение. Выехали без боеприпасов: сколько было в машинах заряженных лент, столько и взяли с собой. Хорошо, что обошлось без обстрела, потому что обычно мы выходили из него только за счет плотного огня. А в тот раз было нечем отстреливаться.

Кого знаю из афганцев в Череповце, все исключительно порядочные люди, на них всегда можно положиться.

— В Афганистане была дедовщина?

— Была, но своеобразная: издевательств не было, молодых работать заставляли. Но на боевом задании каждый неопытный солдат был под защитой дембеля. Мои водители выходили в сопровождение до последнего. Когда до дембеля оставалась пара месяцев, я старался их беречь, но они сами просились в колонну. Наши солдаты проявили себя с наилучшей стороны. Там родилось понятие «афганское братство». Кого знаю в Череповце, все исключительно порядочные люди, на них всегда можно положиться. Так же они воспитывают и своих детей.

— Спустя время вы не поменяли отношение к тем событиям?

— В стране в то время была идеология. Мы воспитывались на других реалиях. В армии были замполиты, регулярно проходили политические занятия. Мы объясняли солдатам, почему мы здесь. У нас не было мыслей, что мы делаем что-то не так. Это афганское правительство обратилось за помощью. Им и помогали. Ввод войск откладывали до последнего. Только когда курс на социалистический строй был под угрозой, было решено вводить контингент. Наша задача была — поддержать правительство, и мы ее выполнили. При мне там уже не было активных военных действий. Мы держали под контролем стратегические объекты, дороги, усилили милицию, консультировали афганскую армию. До переворота 1973 года Афганистан был беднейшей страной: специалистов нет, 95% жителей безграмотные. Каждый пятый специалист в Афганистане проходил учебу в СССР. Это военные, врачи, инженеры. Там строили фабрики, школы.

— Какие фильмы о войне в Афганистане посоветуете?

— «Афганский излом» 1989 года. Фильм всколыхнул мысли и воспоминания. После него долго приходил в себя. Там все показано так, как было в моей жизни. С ситуацией из «Девятой роты» не сталкивался. Но фильм интересный. Десантники были в шоке и восторге.

— Как живете сейчас?

— Скоро мне 64. Живу в деревне: огород, грибы, ягоды. У меня три дочки и четыре внучки. Внучек на все лето забираем к себе. Сам себя называю девичьим дедом.


Семен Мануйлов